Мои Левктры и Мантинея

Из истории Древней Греции. Выражение обязано своим рождением великому древнегреческому (город-государство Фивы, область Беотия) полководцу Эпаминонду (ок. 418—362 до н. э.).

Однажды войско Спарты вторглось в другую греческую область — Беотию. Встреча спартанцев с войском беотийского полководца Эпаминонда состоялась около местечка Левктры. Количество всадников противостоящих сил было равным — по одной тысяче, но пеших воинов у спартанцев было больше — 10 тысяч против 6 тысяч беотиицев. Чтобы компенсировать этот недостаток, Эпаминонд построил свое войско в виде кочерги: узкая фаланга, состоящая из ополченцев, которым было предписано не наступать, а лишь держать удар, обороняться, и колонна из пятидесяти коротких шеренг отборных воинов на конце этой фаланги. Беотийский вождь рассчитывал, что эта ударная колонна сделает главное — разрушит фалангу противника.

И «конец кочерги» сыграл свою роль — ряды спартанцев под его ударом смешались, управление войском было потеряно, и беотийцы одержали победу. Это был полный разгром: в битве погиб даже царь спартанцев Клеомброт — первый и единственный случай в истории Спарты.

Через несколько лет опять состоялась битва беотиицев со спартанцами, на сей раз у Мантинеи. И опять Эпаминонд одержал полную победу, благодаря уже испытанной тактике. Древнегреческий историк Ксено-фонт писал: «Эпаминонд двигал войско узкой частью, как военный корабль, полагая, что в том месте, где ему удастся прорвать линию неприятельского расположения, он нанесет окончательное поражение и всему вражескому войску. И действительно, не ошибся в своих расчетах: одержав победу в том месте, где он врезался в ряды противника, он обратил в бегство все вражеское войско».

Но радость беотиицев была омрачена смертельной раной Эпаминон-да. Он умирал, и, поскольку детей-наследников у него не было, его сподвижники сокрушались, что некому будет нести дальше его славу. На это он и ответил, что оставляет согражданам «двух своих дочерей — Левктры и Мантинею», то есть две свои победы — главное дело его жизни. Полководец тем самым хотел сказать, что пока будет жива о них память, будут помнить и его имя.

Он оставил соотечественникам и свою тактику, которой пользовались военачальники всех последующих времен. Поскольку быть сильным по всему фронту невозможно, надо добиться решающего преимущества на главном направлении удара, а на прочих — лишь сковать силы противника. Эту тактику использовал и Наполеон.

Оборот «мои (его, ее, их ) Левктры и Мантинея» обычно используется, когда говорят о деле всей жизни, о труде, который может прославить имя человека, его свершившего.