ПОДПОЛЯННИКИ

Возвращалась как-то раз Маришка с вечёрок, вошла в сени, и вдруг чует — кто-то ее за руку взял. Встала ни жива ни мертва, а рядом шепоток:

— Здравствуй, сестрица!

И все исчезло.

«Морок!» — подумала Маришка, перекрестилась и отправилась спать.

И вот снится ей, будто глядит она в зеркало и видит себя в свадебном платье, только бледную такую, словно вовеки луч солнышка на ее щеки не падал. Проснулась Маришка в слезах. Известное дело, к чему такой сон. К смерти!

«Неужто умру молодой? — подумала девушка. — У меня ж еще и жениха нету, я еще и не целовалась ни с кем ни единого разочка!»

Весь день Маришка ходила сама не своя от тоски, а на следующую ночь опять привиделась ей дева в зеркале — веселая, улыбчивая.

И говорит она Маришке:

— Здравствуй, сестрица! Приходи в субботу ко мне на свадьбу! .О Вскинулась девушка — сердце колотится, чуть из груди не выскакивает от страха. Стала думать и вот что надумала: «Может быть, у меня была сестра, да померла во младенчестве? И теперь снится мне?»

За завтраком подольстилась Маришка к матери и ну выспрашивать:

— Матушка, а я всегда была у тебя одна дочка?

— Как так? — удивилась та. — А братья твои старшие — что же, не в счет?

— А не было ли у меня сестры?

У матери тарелка из рук — бах об пол!

И почудилось Маришке, будто не осколки гремят-звенят, а там, внизу, под полом, кто-то хохочет-заливается.

Матушка сделалась вдруг грустная-грустная и не сказала больше ни слова. Прошел день, а ночью вновь, словно по уговору, является к Маришке девица в свадебном платье и говорит:

— Завтра моя свадьба, сестрица. Приходи!

— Куда же прийти? — осмелилась спросить Маришка. — На кладбище, что ли? Девица ну хохотать:

— Зачем на кладбище? Я не мертвая, я живая, как и ты. Вечером, как все лягут спать,

Тихонько открой подпол — и увидишь меня.

Насилу Маришка дождалась вечера. На гулянку не пошла, улеглась пораньше в постель.

А когда наконец утихло все в доме, прокралась на кухню и приподняла тяжелую крышку подпола.

Заглянула — да и ахнула.

Не темное подполье увидала она, а просторные покои, освещенные так ярко, что все сияло и сверкало. Длинные столы ломились от яств, гости пели и веселились, а во главе стола увидала Маришка чернокудрого красавца, а рядом с ним — ту самую девицу в свадебном платье.

— Посмотри, сестрица! — воскликнула невеста. — Вот мой жених. Иди сюда, повеселись с нами. Глядишь, и тебе милого дружка найдем.

Маришка только начала спускаться в подпол, как вдруг вспомнила, что она прямо с постели, в одной рубашке. Да разве можно этак-то явиться на свадьбу сестры, где гости один другого краше и нарядней?!

— Я сейчас, — воскликнула она, — сейчас вернусь! Только переоденусь!

Захлопнула крышку и ринулась к деревянной перекладине, на которой висели ее платья. Надела самое лучшее, синее, с оборками, торопливо заплела косу, вдела в уши новые сережки, что батюшка на именины подарил, сунула ноги в башмачки — старший брат их из города привез, ну прямо как у настоящей барыни, на каблучке! — ринулась к подполу, откинула крышку...

А там тишина и темнота.

И блеск огней, и веселые гости, и красавец жених, и невеста в белом — где все это? Куда подевалось?

Села Маришка прямо на пол и ну реветь.

Услышала ее слезы матушка, выглянула на кухню — и чуть с ума от ужаса не сошла.

Рассказала ей Маришка все, что произошло, и тут уж заплакали они вместе. Наконец повинилась перед ней матушка и поведала про свой грех.

Оказывается, родились у нее разом две дочки-двойняшки. А времена были тяжелые, муж на войне, сама она больная, по лавкам четверо малышей-братишек плачут, ну никак не прокормить еще двоих. И в горе прокляла мать свою несчастную участь, прокляла вторую дочь, которая ей и даром не нужна.

В ту же ночь девочка из колыбельки исчезла бесследно, и поняла мать, что забрала ее злая сила.

Все эти годы молилась она на помин души своей бедной дочери, а оказывается, молиться нужно было во здравие.

— Прости меня, доченька, милая! — воскликнула мать.

Маришка и слова сказать в ответ не успела, как крышка подпола вдруг приоткрылась и оттуда снова донеслись звуки веселой музыки, смех — и веселый голос:

— Прощаю! Не забывайте меня!

Миг — и все исчезло навсегда.