Как видно из названия, жил этот дух в овинах (на гумнах) — строениях, где крестьяне в старину снопы сушили. Известно из древних книжных памятников, что именно в овинах наши предки-славяне чаще всего молились огню- Сварожичу. Потом там поселился овинник, который сидел в самом дальнем углу днем и ночью, — глаза горели калеными угольями, как у кошки, да и сам он был похож на огромного кота — весь черный и лохматый, сажей измазанный. Иногда его видели в образе белой или черной собаки. Овинник умел лаять по-собачьи, хлопать в ладоши и хохотать, когда удавалось ему наказать нерадивого хозяина.

Суждено было овиннику стеречь овин, чтоб огонь не разгорелся больше нужного, чтоб не было пожара; следить за укладкою снопов, наблюдать за временем и сроками, как и когда затоплять овин, не позволять делать этого под большие праздники. В случае нарушения этого завета, бывало, так пихнет в бок ослушника, что тот едва соберет дыхание; ну а на худой конец, разгневавшись, может и сам овин поджечь. Не дозволял он также сушить снопы во время сильных ветров и безжалостно за это наказывал. Нельзя было работать в овине и в Михайлов день (8/21 ноября); если кто затопит здесь печь раньше Воздвиженья (14/27 сентября), овин сгорит.

Овинник считался самым зловредным из всех духов, окружающих крестьянина в его повседневной жизни: если залютует, ублажить его было нелегко! Разве что принести к овину пироги и петуха: петуху у входа отрубали голову и кровью кропили по всем углам, а пирог оставляли в подлазе. Вообще угощение и почет овинник любил так же, как все его нечистые сородичи. Опытные хозяева не иначе начинали топить овин, как попросив у «хозяина» позволения. А после того, как мужик сбрасывал последний сноп, прежде чем идти домой, обращался к овину лицом, снимал шапку и с низким поклоном говорил: «Спасибо, батюшка-овинник: послужил ты нынешней осенью верой и правдой!» Именины его отмечали на Воздвиженье и на Покров (1/14 октября). Внимательным хозяевам он не вредил, а отплачивал добром за почет.

В овинах, как и в банях, любили девушки гадать в старину. Приходили сюда на Васильев вечер, в полночь, между вторыми и третьими петухами (излюбленное время у овинников и самое удобное для заговоров). Самая смелая протягивала в окошко руку и спрашивала:

— Овинник-родимчик, суждено ли мне по нынешнему году замуж идти?

Погладит овинник голой рукой — девушке жить замужем бедно, погладит мохнатой — богато жить. А если никто ее не трогал — значит, в девках предстояло сидеть.

Матери приносили детей, страдающих ноч-ницей, или криксой, на заре к овину и умывали росой, приговаривая:

— Господи Владыко! Возьми с младенца крик и вопь, а дай ему тихого ангела!

В старые времена чаще призывали в таких случаях именно «батюшку овинника».

У этого духа, как и у многих других, есть какие-то «старшие», которые могут им приказать. Иногда это колдун, а порою — и сам нечистый дух.

И все-таки овинник возбуждал не столько страх, сколько уважение, — ведь это был хранитель главного крестьянского богатства — хлеба.