ДИВ

ГОЛОС СУДЬБЫ

Вернулся Горяч с войны и узнал, что не дождалась его невеста: ушла к другому. А этот другой — Вялко, его младший брат.

А еще узнал Горяч, что сразу после смерти отца все, что было нажито стариком, Вялко себе забрал. И дом, и табун коней, и стада. А брата объявил погибшим на поле брани.

Не станешь же с ним тягаться, позорить перед старейшинами. Родная кровь не водица... Да и не жалко Горячу отцова дома, не жалко коней! Он ведь тоже не с пустыми руками с войны пришел, на пятерых добычи хватит! Жалко ему одну лишь Ланку-красавицу. С годами она еще краше стала, но глаза были такие печальные, что сердце у Горяча щемило.

Подстерег он как-то раз Ланку на мостках у речки и спросил, почему она забыла старые клятвы. Та сначала отмалчивалась, а потом расплакалась и призналась, что долго Вялко к ней сватался, а потом подстерег в лесу и силой взял. И наказал молчать — не то де опозорит перед всеми, скажет, что сама к нему на шею кинулась. А старейшины к юным девам немилостивы, честь велят строго блюсти, ежели какая не убережет себя, ту могут и в жертву лесным богам отдать, не помилуют. Нечего было делать Ланке — пошла она за Вялко, хотя сердце прежней любовью полно. И нет у нее в жизни счастья, потому что сколько живут вместе — а детей нет как нет.

Расстались Горяч и Ланка, но с той поры еще не раз встречались тайком, потому что влекла их друг к другу неизбывная страсть. И однажды случилось то, что от веку случалось, когда двое молоды, красивы и томятся друг по другу. Чуть ли не первый раз увидал после этого Вялко прежнюю улыбку на устах своей жены, только не знал он, что улыбается Ланка не ему...

А вскоре начала Ланка болеть. Не ест, не пьет, бледнеет да худеет. А как-то раз утром и вовсе не смогла с постели встать. Позвал Вялко бабку-лечейку, та и ляпни своим беззубым ртом:

— Да у тебя, добрый хозяин, скоро прибавление в семействе станется. Жена твоя — в тягости.

Вялко так и сел, где стоял. Еще мальчишкой он был, первый раз с отцом на медведя пошел, и порвал ему медведь когтем пах. Долго лечили Вялко знахари и знахарки, и один старик как-то, сказал ему, что не сможет он иметь детей. Бесплоден остался!

Вялко знал свою беду, но никому и никогда о ней не сказывал. И сразу понял, что ребенка жена от другого нагуляла.

От кого? Ну, догадаться нетрудно...

В бешенстве оттолкнув бабку-лечейку, ударив жену так, что она повалилась без памяти, Вялко схватил свой старый боевой топор и ринулся в лес, где, подальше от села, начал рубить себе избушку старший брат. На бой его вызвать хотел. В куски готов был изрубить! Однако пока бежал, одумался. Да разве выстоять ему в честном поединке против грозного воина? Ни в жизнь! Горяч его одним ударом надвое развалит. Тут надо похитрее дело сделать. Затаиться в лесу, дождаться, пока брат спать ляжет, тогда и...

Прилег Вялко под деревом, никак отдышаться не может. Видится ему, как обнимает его жена Горяча, — и жилы не кровью, а темным ядом наполняются! Мечется по траве, представляет, как будет убивать ненавистного, и самой страшной смерти мало ему для Горяча.

И вдруг слышит голос над самой своей головой:

— «Кто тебе выколол око? — Брат. — То-то столь глубоко!»

Вроде бы и не очень громко сказано было, а Вялко почудилось, будто пролетел над ним сверкающий, бешено крутящийся вихрь, а вслед за тем огненная стрела пронзила ему голову. В один висок вошла — в другой вышла. Схватился он за голову, вскрикнул не своим голосом и упал без памяти.

Очнулся — тьма кругом. В высокой вышине, над деревьями, звезды сияют-перемигиваются.

«Что такое, — думает Вялко, — что я здесь делаю? Куда шел, что хотел сделать? И кто я таков?»

Не может вспомнить, хоть бейся головой о дерево! Маячат обрывки мыслей о каком-то подлом человечишке, который у родного брата невесту обманом увел, ограбил его до нитки, а потом и вовсе задумал убить. «Бывают же такие злодеи на свете, — с ужасом подумал Вялко. — Хорошо, что я не таков. У меня ведь нету ни жены, ни брата, а где дом мой — не знаю, не ведаю. Пойду блукать по свету, авось найду свое счастье!»

И пошел он куда глаза глядят. Ночь скоро сменилась днем, но к той поры Вялко был уже далеко от родной деревни. Видел деревенский пастух, как брел он через поле, окликнул — но Вялко поглядел на него, как на чужого, и побрел дальше.

Недолго ждали его возвращения Горяч и Ланка, не больно-то печалились, когда он не вернулся. Повинились перед старейшинами да и сыграли свадьбу. Скоро родился сын. Жили они долго и счастливо, а про Вялко никогда больше не слыхивали. След его затерялся навеки.

Не нашлось в той деревне колдуна, который объяснил бы Горячу, что брат его в страшную минуту жизни услышал голос Дива. А ведь знают сведущие и старые люди: если человек вознамерится совершить преступление, но услышит голос этого божества, он начисто позабудет о своих злонамерениях и себя самого позабудет. Это и случилось с несчастным Вялко.