— Вот так лошадка! — воскликнул Андрейка. —
Словно большая тетрадка в линейку!

Без расчески причесался и умылся без воды,
В кресло мягкое забрался и запел на все лады.

В птичник повадится — жди беды.
Рыжим хвостом заметает следы.

Во дворе поставлен дом,
На цепи хозяин в нем.

С бородой родится — никто не дивится.

Вот иголки и булавки выползают из-под лавки.
На меня они глядят, молока они хотят.

Голодная мычит, сытая жует,
Всем ребятам молоко дает.

Есть на речках лесорубы 8 серебристо-бурых шубах.
Из деревьев, веток, глины строят прочные плотины.

Есть в реке работники, не столяры, не плотники,
А выстроят плотину — хоть пиши картину.

Зверька узнаем мы с тобой
По двум таким приметам:
Он в шубке беленькой зимой,
А в серой шубке — летом.

Зимой беленький, а летом серенький.
Никого не обижает, а всех сам боится.

Кто по елкам ловко скачет и взлетает на дубы?
Кто в дупле орехи прячет, сушит на зиму грибы?

Лесом катится клубок, у него колючий бок.
Он охотится ночами за жуками и мышами.

На овчарку он похож. Что ни зуб — то острый нож!
Он бежит, оскалив пасть, на овцу готов напасть.

Не барашек и не кот, носит шубу круглый год.
Шуба серая — для лета, для зимы — другого цвета.

Не мой бы труд, не мой бы 6е^,
Ты плохо жил бы, человек.
Но в век машины и мотора.
Боюсь, в отставке буду скоро.

Летом по лесу гуляет, зимой в берлоге отдыхает.

Летом ходит без дороги между сосен и берез,
А зимой он спит в берлоге, от мороза пряча нос.

Недотрога, весь в иголках,
Я живу в норе, под елкой.
Хоть открыты настежь двери,
Но ко мне не входят звери.

Не слыша волны океанской,
Морского простора не зная,
В далекой степи африканской
Резвится тельняшка морская.

По горам, подолам ходят шуба да кафтан.

Рыжий молокозавод день жует и ночь жует,
Ведь траву не так легко переделать в молоко!

Полежала между елками подушечка с иголками.
Тихонечко лежала, потом вдруг убежала.

Мордочка усатая,
Шубка полосатая,
Часто умывается,
А с водой не знается.